Обзор практики Комиссии Совета Адвокатской палаты города Москвы по защите прав адвокатов за 2024 год

Скачивайте, читайте, изучайте Обзор практики Комиссии Совета Адвокатской палаты города Москвы по защите прав адвокатов за 2024 год.

В обзоре приведены наиболее актуальные формы противодействия адвокатской деятельности…

Производство обысков, осмотров и выемок у адвокатов.
Допросы адвокатов, связанные с их профессиональной деятельностью.
Оспаривание соглашений с адвокатами и полученного ими вознаграждения в процедурах банкротства.

Утвержден
Решением Комиссии Совета
Адвокатской палаты города Москвы
по защите прав адвокатов
«27» мая 2025 года (Протокол № 5)

ОБЗОР

практики Комиссии Совета Адвокатской палаты города Москвы по защите прав адвокатов за 2024 год

Практика Комиссии Совета Адвокатской палаты города Москвы по защите прав адвокатов (далее – Комиссия) показывает, что перечень способов противодействия адвокатской деятельности довольно обширен. В настоящем Обзоре приведены наиболее актуальные формы противодействия адвокатской деятельности, с которыми столкнулась Комиссия в 2024 году.

1. Производство обысков, осмотров и выемок у адвокатов

В 2024 году члены Комиссии участвовали в качестве уполномоченных представителей Адвокатской палаты города Москвы в 38 обысках и в 3 выемках у адвокатов, 17 осмотрах изъятых предметов и 3 осмотрах места происшествия, проведенных в соответствии с частью 3 ст. 450.1 УПК РФ, в 14 заседаниях судов различных уровней в качестве представителей Адвокатской палаты, как заинтересованного лица, при обжаловании судебных решений и действий следователей, нарушающих профессиональные права адвокатов и адвокатского сообщества.

В соответствии с требованиями статьи 450.1 УПК РФ и пункта 3 статьи 8 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ, а также общеобязательным правовым позициям, содержащихся в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2015 г. № 33-П «По делу о проверке конституционности пункта 7 части второй статьи 29, части четвертой статьи 165 и части первой статьи 182 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан А.В. Баляна, М.С. Дзюбы и других», Определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 08 ноября 2005 г. № 439-О «По жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», от 11 апреля 2019 г. № 863-О «По жалобе граждан Зубкова Владимира Владимировича и Крупочкина Олега Владимировича на нарушение их конституционных прав положениями статей 38, 88, 113, 125 и части первой статьи 152 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также части 2 статьи 7 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации»» и от 30 января 2024 г. № 214-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Манукяна Камо Владимировича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 01 июня 2017 г. № 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ), обыск, осмотр и выемка в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности), включая случаи, предусмотренные частью пятой статьи 165 УПК РФ, производятся только после возбуждения в отношении адвоката уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления, в порядке, установленном частью первой статьи 448 УПК РФ, на основании постановления судьи о разрешении производства обыска, осмотра и (или) выемки и в присутствии обеспечивающего неприкосновенность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, члена совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, на территории которого производятся указанные следственные действия, или иного представителя, уполномоченного президентом этой адвокатской палаты.

Как и в предыдущие годы, вопреки содержащемуся в указанных нормах закона императивному требованию производства указанных процессуальных действий только на основании разрешения суда, имеют место факты последующего признания судами законными таких процессуальных действий, произведённых в отсутствие судебного разрешения.

В 2024 году было выявлено три случая, когда судами признавались законными обыски у адвокатов, произведенные только на основании постановлений следователей в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ.

Так, 21.11.2024 года Замоскворецким районным судом города Москвы было вынесено постановление по делу №3/6-4077/2024 о проверке законности производства обыска в жилище адвоката К. в случае, не терпящем отлагательства. В этом постановлении судом признаны несостоятельными доводы адвокатов о том, что производство обыска в жилище адвоката К. без предварительного судебного решения является незаконным и противоречит требованиям ст. 450-1 УПК РФ, а также вышеприведенной правовой позиции Конституционного Суда РФ. Суд счёл, что эти доводы основаны на неверном толковании и понимании ч. 1 ст. 450-1 УПК РФ, поскольку, по мнению суда, в ч. 1 ст. 450-1 УПК РФ речь идет о «двух разных правовых ситуациях». В первом случае, если уголовное дело возбуждено в отношении адвоката, либо ему предъявлено обвинение, обыск производится, в том числе и в случаях, предусмотренных ч. 5 ст. 165 УПК РФ, без судебного решения, с последующим направлением уведомления. Вторая правовая ситуация касается вопроса о разрешении производства обыска в случае, если уголовное дело было возбуждено в отношении иных лиц или по факту совершения преступления, и лишь она, по мнению суда, предполагает наличие предварительного судебного постановления и не предусматривает возможности применения положений ч. 5 ст. 165 УПК РФ. На этом основании суд признал законным проведение обыска у адвоката без предварительного получения разрешения суда, как не терпящего отлагательства.

При поддержке Комиссии указанное судебное постановление было обжаловано в апелляционном порядке. Московский городской суд при рассмотрении апелляционной жалобы адвокатов с такой ошибочной позицией Замоскворецкого районного суда города Москвы не согласился. В апелляционном постановлении Московского городского суда от 11.02.2025 года (№ 10-1863/2025) справедливо отмечено, что в силу ст. 450-1 УПК РФ обыск в отношении адвоката, в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых для осуществления адвокатской деятельности, включая случаи, предусмотренные ч. 5 ст. 165 УПК РФ, может производиться только на основании постановления судьи о разрешении производства обыска. Суд первой инстанции вынес обжалуемое постановление без учета требований уголовно-процессуального закона и соответствующих разъяснений Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, регламентирующих особенности проведения обыска в отношении адвоката, в том числе в его жилище. Постановление Замоскворецкого районного суда города Москвы было отменено, материал направлен на новое судебное рассмотрение.

Постановлением Замоскворецкого районного суда города Москвы от 04 марта 2025 года № 3/6-496/22025, вынесенным по результатам нового рассмотрения, производство обыска в жилище адвоката К. признано незаконным.

В остальных двух случаях постановления районных судов города Москвы о признании законными обысков у адвокатов, произведённых в отсутствие судебного разрешения, также были отменены в апелляционном порядке.

Поскольку некоторыми московскими судами ошибочно признаются законными обыски у адвокатов, произведенные только на основании постановлений следователей в порядке ч. 5 ст. 165 УПК РФ, по предложению Комиссии, Советом Адвокатской палатой города Москвы в целях противодействия этой негативной тенденции было принято решение не выделять уполномоченных представителей Палаты для участия в обысках, выемках и осмотрах, проводимых без предварительного разрешения суда, в силу их заведомой незаконности.

Отсутствие уполномоченных представителей Палаты при проведении указанных процессуальных действий является важным процессуальным основанием при обжаловании незаконных процессуальных действий и решений судов по признанию таких действий законными в связи с тем, что ст. 450.1 УПК РФ предусмотрено обязательное участие уполномоченных представителей Палаты при проведении этих действий.

В этой связи Комиссия настоятельно просит адвокатов информировать её о каждом случае проведения в отношении адвокатов заведомо незаконных процессуальных действий в отсутствие уполномоченного представителя Палаты, поскольку Комиссия обладает успешной практикой обжалования таких незаконных процессуальных действий и решений судов, и всегда готова оказать обратившимся адвокатам всю необходимую помощь, связанную с обжалованием.

Вместе с этим, Комиссия обращает внимание адвокатов, что при вынесении судебных постановлений в порядке предварительного судебного контроля также имеют место нарушения требований ст. 450-1 УПК РФ, ст. 8 и 18 Федерального закона РФ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и правовых позиций Конституционного и Верховного судов Российской Федерации, которые создают риск необоснованного вторжения в гарантированную Конституцией РФ адвокатскую тайну.

Так, в 10 случаях из 28 судами было дано разрешение на производство обысков у адвокатов, в их жилых и служебных помещениях при отсутствии постановления о возбуждении уголовного дела в отношении адвоката или постановления о привлечении адвоката в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении иных лиц; в 13 постановлениях судами не указывались конкретные отыскиваемые объекты, в 3 — не конкретизировались места обыска.

Комиссия отмечает, что приведенные нарушения часто остаются без надлежащего процессуального реагирования со стороны адвокатов, в отношении которых вынесены судебные постановления, что способствует формированию и тиражированию порочной практики. Кроме того, в соответствии с Положением «О порядке осуществления защиты профессиональных прав адвокатов» (утверждено Решением Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 18 июня 2024 года, протокол № 14) защита профессиональных прав адвокатов и интересов адвокатского сообщества является обязанностью каждого адвоката, адвокатских образований и органов адвокатского самоуправления.

В этой связи Комиссия рекомендует адвокатам указывать в процессуальных документах, адресованных суду (ходатайствах, жалобах и др.) Адвокатскую палату города Москвы в качестве заинтересованного лица, поскольку представители Палаты действуют от имени и в интересах всего адвокатского сообщества, участвуют как в следственных действиях в отношении адвокатов в соответствии со ст. 450.1 УПК РФ, так и в судебных заседаниях по вопросам, связанным с защитой профессиональных прав и гарантий адвокатов.

2. Допросы адвокатов, связанные с их профессиональной деятельностью

В 2024 году в Адвокатскую палату г. Москвы поступило 29 обращений адвокатов по фактам вызова их на допрос (опрос) в качестве свидетелей по вопросам, связанным с профессиональной деятельностью. При этом только в 6 случаях вызов адвоката на допрос был осуществлен на основе судебного решения. Одно судебное разрешение было дано на допрос адвоката по обстоятельствам, не связанным с оказанием им юридической помощи. Также выявлено два случая вызова 2024 году адвокатов для допроса непосредственно судом первой инстанции, рассматривающим уголовное дело по существу, самостоятельные судебные решения в этих случаях не выносились.

После обращений адвокатов в Комиссию Совета Адвокатской палаты г. Москвы по защите прав адвокатов они оперативно получают разъяснения в соответствии с Рекомендациями Комиссии от 27.09.22 и 25.11.22 и в порядке самозащиты направляют заявления следователю либо руководителю органа дознания о невозможности допроса адвоката по обстоятельствам оказания им юридической помощи доверителю. Более чем в 30% случаев следствие и дознание после получения от адвоката мотивированного заявления о невозможности его допроса прекращают попытки его вызова.

Три решения были вынесены Савеловским районным судом по одному делу в отношении трех различных адвокатов, которые в разные периоды времени оказывали юридическую помощь по разным делам (арбитражным, гражданским и уголовному) одному доверителю, в отношении которого было возбуждено новое уголовное дело по ст. 196 УК РФ. Более подробный анализ этих решений приведён ниже.

Два решения были вынесены Никулинским районным судом в отношении допроса одного и того же адвоката. При этом первым решением суд отказал в ходатайстве следователя, однако при рассмотрении вновь заявленного ходатайства разрешил допрос адвоката, хотя никакие обстоятельства не изменились.

Свидетельский иммунитет адвоката, гарантирующий соблюдение адвокатской тайны, установлен п. 2 ст. 8 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее ФЗ-63) и ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката как специальными нормами, имеющими приоритет над общими, а также корреспондирующими им нормами УПК (пункты 2, 3 ч. 3 ст. 56). Так, согласно ст. 8 ФЗ-63 адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. Режим адвокатской тайны направлен исключительно на защиту прав и законных интересов лиц, которым адвокат оказывает или оказывал юридическую помощь.

Вместе с тем, Конституционный Суд Российской Федерации сформировал правовую позицию, согласно которой свидетельский иммунитет адвоката может быть преодолен в исключительных случаях и только на основании судебного решения. Так, в Определении от 11.04.2019 N 863-О Конституционный Суд указал: «…такие гарантии распространяются лишь на те отношения, которые не выходят за рамки оказания собственно профессиональной юридической помощи, т.е. не связаны с носящими уголовно противоправный характер нарушениями ни со стороны адвоката, ни со стороны его доверителя (в частности, за пределами того уголовного дела, по которому доверитель в качестве подозреваемого, обвиняемого получает юридическую помощь адвоката), ни со стороны третьего лица.» Там же Конституционный Суд РФ указал, что «вмешательство органов государственной власти во взаимоотношения подозреваемого, обвиняемого с избранным им адвокатом может иметь место в исключительных случаях — при наличии обоснованных подозрений в злоупотреблении правом со стороны адвоката и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь».

В Определении от 30.01.2024 № 214-О Конституционный Суд конкретизировал те случаи, когда адвокат может быть допрошен в качестве свидетеля: «Вместе с тем адвокату могут быть известны какие-либо обстоятельства или сведения, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, не в силу того, что они были ему доверены или стали ему известны в связи с его профессиональной деятельностью, а ввиду того, что он стал очевидцем определенных событий, когда участвовал в производстве следственных действий, обеспечивая защиту прав и законных интересов от возможных нарушений уголовно-процессуального закона со стороны органов дознания и предварительного следствия. Следовательно, такие обстоятельства или сведения не могут расцениваться как адвокатская тайна, а потому суд вправе задавать адвокату вопросы, нацеленные на выяснение имевших место событий, действий, которые происходили в присутствии адвоката и очевидцем которых он был, нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом информацию, именно конфиденциально доверенную адвокату, а также иную информацию, ставшую ему известной в связи с его профессиональной деятельностью.

Тем более не могут расцениваться как адвокатская тайна сведения, которые стали известны адвокату ввиду того, что он стал участником или очевидцем преступления, при том что в соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат не вправе принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случае, если оно имеет заведомо незаконный характер.»

Таким образом, Конституционный Суд РФ указал те случаи, когда на основе имеющихся доказательств, исследованных судом, можно сделать вывод либо о наличии злоупотребления правом или противоправных действий со стороны адвоката, доверителя или третьих лиц, либо о случаях, когда адвокат стал очевидцем нарушений при производстве по уголовному делу в отношении его подзащитного. При этом даже при разрешении допроса адвоката не может быть преодолен запрет на сообщение им сведений, полученных при оказании собственно юридической помощи и составляющих адвокатскую тайну.

Совокупность перечисленных обстоятельств составляет предмет доказывания при рассмотрении судом ходатайства следователя о разрешении допроса адвоката. Следовательно, в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 7 УПК РФ каждый вывод суда о наличии этих обстоятельств должен быть сделан со ссылкой на конкретные фактические обстоятельства и подтверждающие их доказательства.

Однако анализ судебных постановлений показал, что суды г. Москвы, разрешая допрос адвоката, не приводят обстоятельств и подтверждающих их доказательств, свидетельствующих о наличии злоупотребления правом со стороны адвоката или его доверителя, равно как и о совершении адвокатом уголовно-наказуемых действий или какой-либо причастности (прикосновенности) к ним. По этой причине отсутствуют законные основания для преодоления свидетельского иммунитета адвоката и нарушения гарантии соблюдения адвокатской тайны.

Так, в упомянутых выше трех решениях Савеловского районного суда был лишь воспроизведён довод заявленного следователем ходатайства о том, что «адвокат Ф., адвокат С., адвокат Т. имели доступ к подзащитному в СИЗО в период инкриминируемого деяния и могли передавать на подпись и получать документы по мнимому договору займа». В отношении одного из адвокатов суд разрешил производство допроса адвоката, указав, что он представлял обвиняемого в арбитражном суде в деле о банкротстве и в районном суде о взыскании долга по мнимому договору займа (по факту взыскания по которому и было предъявлено обвинение). В отношении других адвокатов даже подобных сведений приведено не было, не говоря уже о каких-либо доказательствах. При этом совершенно очевидно, что ни факт доступа адвоката к доверителю, содержащемуся в СИЗО, ни факт оказания адвокатом доверителю юридической помощи по каким бы то ни было делам никоим образом не доказывают противоправное поведение адвоката либо злоупотребление правом с его стороны, поскольку эти факты свидетельствуют лишь об исполнении адвокатом профессиональных обязанностей перед доверителем.

В отношении другого адвоката — С. Савеловский суд, разрешая допрос, указал, что «у следователя возникла необходимость допросить адвоката по обстоятельствам, которые могут быть известны не от лица, которому адвокат оказывала юридическую помощь». При этом никакие конкретные обстоятельства и подтверждающие их доказательства, касающиеся лица, от которого адвокату стали известны интересующие следователя сведения, указаны в постановлении суда не были. Несмотря на это, суд первой инстанции посчитал заявленное следователем ходатайство о разрешении допроса адвоката законным, обоснованным и подлежащим удовлетворению, а суд апелляционной инстанции с этим выводом согласился, указав, что заявленные следователем ходатайства надлежащим образом проверены судом первой инстанции.

Кроме того, суд разрешил допрос адвокатов, исходя из того, что их свидетельский иммунитет распространяется только на сведения, полученные ими непосредственно от подзащитного, что также не соответствует требованиям закона и не обеспечивает соблюдение гарантии неразглашения адвокатской тайны.

Суд апелляционной инстанции оставил апелляционные жалобы адвокатов по этим же делам без удовлетворения и указал, что «не могут расцениваться как адвокатская тайна сведения, которые были известны адвокату ввиду того, что он стал очевидцем преступления, при том что в соответствии с пп. 1 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности адвокат не вправе принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи поручение в случае, если оно имеет заведомо незаконный характер». При этом в апелляционных постановлениях не указано, очевидцем каких преступлений, установленных судом, стал адвокат, а также не содержится сведений о злоупотреблении правом со стороны адвоката или незаконности принятого им поручения.

Таким образом, при разрешении ходатайств следователя о допросе трёх адвокатов Савеловским районным судом допущены очевидные и грубые нарушения, не устранённые и судом апелляционной инстанции. В результате этих нарушений свидетельский иммунитет адвокатов преодолён в отсутствие законных оснований для этого, чем создана непосредственная угроза конституционной гарантии на получение доверителем адвокатов квалифицированной юридической помощи, поскольку неотъемлемой составляющей этой гарантии является адвокатская тайна.

Кроме того, Савеловский районный суд не уведомлял адвокатов о дате и времени рассмотрения судом ходатайств следователя о разрешении их допроса. Тем самым суд лишил адвокатов возможности реализовать право представить свои доводы в состязательной процедуре, а себя суд лишил возможности выслушать и учесть эти доводы наряду с доводами следователя.

При таком подходе судебный контроль носит формальный характер, поскольку суд не только реально не проверяет фактические обстоятельства, которые бы позволили преодолеть свидетельский иммунитет адвоката, но и не имеет такой возможности. Главным аргументом в пользу удовлетворения ходатайства является сам факт его подачи надлежащим должностным лицом.

В качестве положительного примера можно привести постановление Никулинского районного суда, которым отказано в ходатайстве следователя о допросе адвоката Я. При этом представитель адвоката Я. участвовал в судебном заседании, будучи заранее уведомлен о его дате и времени. Суд мотивировал свое решение тем, что «следователем не представлены доказательства, подтверждающие, что оказанные адвокатом услуги выходили за рамки оказания собственно профессиональной юридической помощи в порядке, установленном законом, т.е. были связаны с носящим уголовно-противоправный характер нарушением»; «Кроме того, органом следствия не представлены доказательства оказания адвокатом Я. услуг обществам».

Невзирая на отказ суда, следователем впоследствии повторно было подано ходатайство в тот же Никулинский районный суд, при рассмотрении которого судом было дано разрешение на допрос адвоката Я. с указанием на то, что следствием были устранены недочеты, послужившие основанием для отказа в допросе адвоката. Однако суд не указал в постановлении, каким образом они были устранены и какие доказательства наличия законных оснований для допроса адвоката следователем представлены. Разрешая допрос адвоката, суд лишь указал, что «допрос необходим для установления обстоятельств финансово-хозяйственной деятельности ООО Т., а также по вопросам финансово-хозяйственных взаимоотношений между рядом других обществ. При этом допрос адвоката Я. не связан с обстоятельствами, ставшими ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием». Таким образом, суд фактически превратил адвоката в обычного свидетеля, проигнорировав его профессиональный статус и присущие ему специальные гарантии. Такой подход суда по существу позволяет любому следователю допрашивать любого адвоката в целях установления сведений, которые были сообщены последнему в связи с оказанием им юридической помощи.

Более того, отклоняя возражения адвоката, суд указал: «Показания допрошенной …, что адвокат Я. оказывал ей, как учредителю ООО, юридическую помощь не могут являться основанием для отказа в удовлетворении ходатайства следователя, поскольку указанные обстоятельства подлежат проверке и оценке в ходе предварительного следствия». Иными словами, суд при рассмотрении ходатайства следователя безосновательно включил в предмет доказывания по уголовному делу факт оказания адвокатом юридической помощи доверителю, который сам по себе отнесён законом к сведениям, составляющим адвокатскую тайну.

Таким образом, постановление Никулинского районного суда о разрешении допроса адвоката вынесено со следующими грубыми нарушениями:

— не приведено оснований, свидетельствующих о противоправной деятельности адвоката Я., о принятии им заранее незаконных поручений либо о злоупотреблении правом с его стороны;

— безосновательно отклонён основополагающий довод об оказании адвокатом юридической помощи конкретному лицу;

— нарушена гарантия соблюдения адвокатской тайны, допущена возможность прямого и безосновательного вторжения в неё.

Положительной практикой безусловно является то, что в обоих случаях Никулинский районный суд обеспечил возможность участия адвоката или его представителя в судебном заседании по рассмотрению ходатайства следователя.

По нашему мнению, было бы правильным закрепить эту практику и осуществлять заблаговременное уведомление как адвоката, о разрешении допроса которого заявляется ходатайство, так и Адвокатской Палаты г. Москвы в качестве заинтересованного лица о дне и времени рассмотрения судами таких ходатайств для обеспечения состязательности, а также надлежащей защиты профессиональных прав адвокатов и адвокатской тайны, то есть правоотношений, связанных с законодательно установленными гарантиями независимости адвокатуры в целом и членов адвокатского сообщества при осуществлении ими профессиональной деятельности.

Обязательным же условием удовлетворения судами ходатайств о разрешении допроса адвоката должно быть отражение в постановлении суда приведённых выше конкретных оснований преодоления свидетельского иммунитета со ссылкой на конкретные фактические обстоятельства и подтверждающие их доказательства. Предположительные выводы о том, что адвокат «мог совершить» те или иные действия при оказании юридической помощи без подтверждения их доказательствами противоправной деятельности либо злоупотребления правом со стороны адвоката и без реальной проверки этих обстоятельств и доказательств судом в состязательной процедуре, не могут быть положены в основу вывода суда об удовлетворении ходатайства о допросе адвоката. Следует также иметь в виду, что сам факт вызова адвоката для допроса используется следствием как основание для отвода адвоката от защиты и устранения из дела.

По вопросам, не связанным с профессиональной деятельностью, адвокаты подлежат допросу в качестве свидетеля в обычном порядке, и эти случаи в настоящем Обзоре не рассматриваются.

3. Оспаривание соглашений с адвокатами и полученного ими вознаграждения в процедурах банкротства.

В 2024 году Комиссий отмечена негативная тенденция оспаривания арбитражными (конкурсными) управляющими и кредиторами соглашений об оказании юридической помощи, заключённых с адвокатами организациями-должниками, и взыскания полученного по ним вознаграждения адвокатов в рамках обособленных споров по делам о банкротстве. Эти действия затрагивают не только конституционное право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, но и право адвокатов на получение предусмотренного законом вознаграждения за свой труд. Кроме того, в ряде случаев они направлены на преодоление адвокатской тайны.

Независимо от фактических обстоятельств дел, в качестве оснований для оспаривания арбитражные управляющие одновременно ссылаются на ст. 62.1, 63.1. Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ (далее — Закон о банкротстве) и ст. 10, 168 Гражданского кодекса РФ, несмотря на то, что действующим законодательством это не предусмотрено (Определение Верховного Суда РФ от 24.10.2017 № 305-ЭС17-4886 (1) по делу № А41-20524/2016).

Особую озабоченность Комиссии вызвал обособленный спор по делу № А40-185157/20-165-348Б, рассмотренный Арбитражным судом города Москвы по заявлению конкурсного управляющего ООО «Г..-Э..» об оспаривании соглашений об оказании юридической помощи и оплаченного вознаграждения по нему адвокату Адвокатской палаты г. Москвы А.

Конкурсный управляющий настаивал на том, что соглашения с адвокатом А. заключались с целью причинения имущественного вреда ООО «Г..-Э…» и его кредиторам, имеет признаки мнимости и злоупотребления правом. Адвокат А. в силу своего профессионального статуса знал о имущественном положении доверителя, но все равно заключил с ним соглашения и получил по ним вознаграждение. Так как вознаграждение за оказанную юридическую помощь было перечислено на расчетный счет коллегии адвокатов, она была привлечена в качестве солидарного соответчика.

Адвокат А. против удовлетворения заявления конкурсного управляющего возражал, представил доказательства реальности оказанной юридической помощи. Указал, что согласно ст. 48 Конституции РФ, каждый имеет право на квалифицированную юридическую помощь независимо от своего имущественного статуса, которая согласно ст. 1 Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ (далее — Закон об адвокатуре) оказывается лицами, получившими статус адвоката в установленном порядке. Коллегия адвокатов не является стороной соглашений, а является налоговым агентом адвоката, соответственно не может быть надлежащим соответчиком по делу.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 31.08.2022, оставленным без изменения Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 29.11.2022, заявление конкурсного управляющего было удовлетворено. Суд признал недействительными сделками соглашения об оказании юридической помощи заключенные между адвокатом А. и ООО «Г..-Э..», а также выплаты адвокату вознаграждения размере 1 080 000 рублей. Судом были применены последствия недействительности сделок в виде солидарного взыскания с адвоката А. и коллегии адвокатов, в которой он состоял, в конкурсную массу ООО «Г..-Э..» денежных средств в размере 1 080 000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами на день подачи заявления в размере 104 525,94 руб. и последующих процентов, вплоть до выплаты задолженности.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 20.02.2023 г. судебные акты первой и апелляционной инстанций были отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, при этом суд Московского округа указал следующее:

В силу специфики юридической помощи решение вопроса о возможности заключения независимым адвокатом договора не может обусловливаться возложением на адвоката такой обязанности, как проверка имущественного положения доверителя. Иной подход свидетельствует о том, что адвокат под страхом недействительности не вправе заключать договор с лицами, находящимися в сложном финансовом положении, что, по существу, блокирует возможность доступа к правосудию. Суды, не дав оценку доводам адвоката пришли к выводу о презумпции вины адвоката в самом факте оказания юридической помощи лицу в отношении которого введена процедура наблюдения.

Солидарное взыскание вознаграждения адвоката с коллегии адвокатов в конкурсную массу должника не основано на законе. Судами не учтено, что коллегия адвокатов является некоммерческой организацией, основанной на членстве состоящих в ней адвокатов (п. 2 ст. 22 Закона об адвокатуре). Как установлено пунктом 12 статьи 22 Закона об адвокатуре, члены коллегии адвокатов не отвечают по ее обязательствам, коллегия адвокатов не отвечает по обязательствам своих членов. В силу статей 22 и 25 Закона об адвокатуре коллегия не является надлежащим ответчиком по заявленным требованиям.

Аналогичная правовая позиция отражена в определении Верховного Суда Российской Федерации от 01.03.2016 № 5-КГ15-198 и определении Верховного Суда Российской Федерации от 19.01.2016 № 49-КГ15-21.

При повторном рассмотрении дела определением Арбитражного суда города Москвы от 01.09.2023, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 06.12.2023 и постановлением Арбитражного суда Московского округа от 12.02.2024, в удовлетворении требований конкурсного управляющего к адвокату А. и коллегии адвокатов было отказано.

Суды справедливо указали, что оспариваемые соглашения являются не просто обычными хозяйственными сделками, а реализацией предусмотренного ст. 48 Конституции РФ права лица на квалифицированную юридическую помощь, которая согласно ст. 1 Закона об адвокатуре оказывается адвокатами. Правильное разрешение процедуры банкротства требует привлечения специалиста, обладающего специальными юридическими познаниями, в связи с чем после введения процедуры наблюдения, директор должника совершенно обоснованно привлек адвоката А. для оказания квалифицированной юридической помощи. Основания для признания соглашений с адвокатом недействительными, предусмотренные ст. 62.1, 63.1 Закона о банкротстве и ст. 10, 168 Гражданского кодекса РФ отсутствуют.

Определением Верховного Суда РФ от 12.04.2024 конкурсному управляющему было отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ.

С учетом изложенного Комиссия рекомендует адвокатам в обособленных спорах в делах о банкротстве доверителей занимать активную позицию, представлять письменный мотивированный отзыв со ссылками на сложившуюся правоприменительную практику, доказательства оказания конкретной юридической помощи, соответствующей условиям соглашения, а также руководствоваться Разъяснениями Совета Адвокатской палаты города Москвы «О действиях в сложной этической ситуации по обращению адвоката от 26 ноября 2020 года.